Женщина, перенесшая рекордное охлаждение тела до +31 градуса… заговорила стихами.
Поэтический курс 30-летней давности всплыл из глубин запертой после операции памяти неожиданно.
И к счастью. Ведь благодаря ему Ирина Орешкина из Топок смогла выдержать новый удар судьбы.
…Ира, пережив год назад уникальную для России медицинскую операцию с «замораживанием», с тех пор, как очнулась, «оттаяла», жадно ловя в залитой солнцем палате победное тепло, надеялась, что дальше всё будет только хорошо. Но было по-разному. А в последнее время – и с чудесами.
Долг
Операция с охлаждением, через которую прошла Ира, была четвертой в стране.
Но первой с запредельной отметкой +31.
До нее (прооперированной в кемеровском областном кардиоцентре) больные в Москве остывали лишь до +34.
- Ну да, я знала, что стану, как лед, — жмет плечами 45-летняя Ира, — что сердце само биться не сможет – его будут заставлять работать разрядами. Но только в холоде, объяснил «мой» доктор Андрей Дубовой, мозг сможет выдержать ЧАС без крови – вместо критических для него пяти минут. И доктор сможет прооперировать голову: избавит от гигант-ского шара (аневризмы) на сонной артерии… Он же мог лопнуть, а это – мгновенная смерть…
И она согласилась на операцию, ставшую началом её сенсационных «превращений».
…Про первые дни, когда она, «ледышка», согревалась, Ира помнит одно удивление.
- В реанимации видела себя со стороны, как стою рядом с , а тело моё лежит на кровати. Значит, судьба решалась тогда, в те два дня комы… А открыла глаза: батюшки, мир без запахов, вкуса, цвета, такой… замороженный, — вспоминает Ира. – Организм приходил в себя долго, постепенно…
Из запаса знаний первыми вспомнились… анекдоты. И это всё? Был ужас.
На третьей неделе пришла строчка «…душа Ваньки-встаньки в каждом русском живёт». Она долго мучилась – что это, откуда? Отложила на потом.
Да и не до того было.
- Из больницы я рвалась домой. Папа один, он — абсолютно слепой. Только я была его семьей, — в голосе Иры грусть. Она чувствовала, как страшно и тяжело было 77-летнему отцу жить и ждать известий про Иру.
Отец знал про болезнь Иры и про их с дочкой един-ственный шанс. Если дочь выдержит операцию, будут жить. А если она умрет, то ему, старику, одна дорога
— в интернат.
- За последние два года слишком много мы с ним перенесли горя, — говорит Ира. – Сначала погибла сестра. Следом умерла мама. А потом мою болезнь обнаружили. Я и поклялась: не имею права «уходить» раньше отца.
Вернулась из больницы – отец обнял, плача от радости, что Ира будет жить, что угрозы для нее больше нет. Но прошло всего несколько месяцев, и он умер от сердечного приступа, держа Иру за руки.
- Так отец «ушел» спокойно, а я осталась одна, — в глазах Иры блестят слезы.
Вспомнить всё
- Я думала, что после «заморозки» многие слова и все мои книги в доме забыла навсегда, переживала долго, ведь по профессии я – наборщик текстов, а по жизни — книголюб, — гладит Ира тонкой рукой корешки любимых книг.
…Она открывала, читала механически по слову, по строчке, как только разрешили. Но ощущала себя «чужой», не узнавая ни Жюля Верна, ни зачитанных детективов, словно жила на автомате, со спящей душой. Хотя уже знала, по обследованиям, что операция ей спасла жизнь, но…
- Мне показали на снимке: часть мозга умерла. Значит, что-то ушло навсегда. Неужели лучшее?! – говорит Ира.
Но ей повезло – улетучилось из памяти, похоже, что-то «проходное».
…Иру «включила» та самая привязавшаяся сразу, в больничной палате, строчка.
- Я открыла рот и «выдала», сама себе поражаясь, поэму Евтушенко, 33 четверостишия. Она появилась в голове разом. И я вспомнила, как её впервые увидела 30 лет назад, как меня потряс сюжет про Батыя и русского мастера, сделавшего игрушку, чтобы хан понял русскую душу. Я выучила поэму в детстве с первой читки. Что-то было в ней родное, зовущее, — разводит руками Ира. – Теперь знаю, верно сказано в ней: «Мы народ Ванек-встанек». Я это испытала на себе. Была у черты, в объятиях смерти. И – вырвалась, поднялась! Потом осталась на свете одна. И вот снова почувствовала: не одна, целый мир вокруг.
Вслед за стихами Евтушенко в голове Иры начали всплывать строчки других поэтов, поэмы кусками и даже целиком! Из небытия прорвался как минимум школьный курс: Пушкин, Лермонтов, Есенин… Многие годы считавшиеся забытыми напрочь из-за вечной взрослой спешки, проблем и стрессов.
Так стихи, выученные 30 лет назад и бережно сохраненные памятью, уверена Ира, помогли ей вернуться к себе прежней и жить дальше.
И она, рубя воздух тонкой рукой, мне читает наизусть, как заклинает, про Ваньку-встаньку.
Лариса МАКСИМЕНКО.
Главная 
