новоришка.
ночь новоришка не спит.думу думае.
я словно создан для показа,
нотжинка не дает уснуть.
она вдруг требует все сразу,
а я лишь дать могу чуть-чуть.
хоть капиталом я богат
ему топерь и сам не рад
отдам я часть,что не вернуть
так можно,понимаешь счастье проморгнуть
и вот еще одна беда
перед коллегой стыдоба
хоть и с развитым габаритом,
но на корыте я разбитом
к сантиментальностям я вроде не привык,
но разбит я,разбит я,разбит...
жинка приходит с банкета
мой милый,я тобе верна,
наш брак чуть-чуть сегодня не распался
тем только показать хотела я,
что свет на одном держался
ты милый мой могуч и заслоняешь стаи туч.
вот так жена-подумал он
да я опять теперь барон
да быть бараном мне тогда,не откупив всего стыда
куплю шикарный лимузин,построю жинке магазин
не в капитале видно счастье
их брак(он и есть брак)
в конце концов распалси
хоть есть во мне образованья
вот только денег нету нихрена
ты помоги моим стенаньям борис абрамыч баобаб
я знаю чудеса творить ты можешь
копейку сделать из рубля
так наколдуй и тогда,быть может
вдруг лилипутом стану я
Нет разницы, нет разницы, Аленка.
Твои мертвы, мои убиты горем,
тебе не больно, мне невыносимо,
тебе двенадцать, мне чуть больше трех, -
но вот мы делим яблоко одно
на этой двухминутной переменке, -
сплошной огрызок, твердое, как камень,
но слаще заказных наивных месс
(твои католики, мои придурки).
Последний день, но нам с тобой плевать,
хотя, казалось, мы должны молиться,
гадать, дрожать, подсчитывать грехи,
сдыхать и воскресать от слуха к слуху
о том, кого куда переведут, -
но мы с тобой ушли на подоконник, -
ты ерзаешь, я потною ладошкой
держу тебя за серый воротник,
стараясь не упасть с твоих коленок,
и мы мусолим нашу сигарету,
и я пускаю дым тебе за ухо,
во вмятину, оставленную балкой.
Когда ты в них стреляла, в маму с папой, -
Когда потом взошла на подоконник, -
Когда я шла, куда мне не велели, -
Когда Алеша шел гулять без шарфа, -
Когда Джером бросался под колеса, -
Когда Наташа бабушке хамила, -
Когда Асим взрывал тяжелый пояс, -
Когда Эжен шел к братику с подушкой, -
Когда Илья пошел за этим типом, -
Когда Элен играла зажигалкой, -
Когда Варфоломей поймал котенка, -
нам всем тогда черемухой запахло:
Эжену, Тане, мне, Варфоломею,
Ирине, Аде, и, представь, Илье,
которого тот тип как раз в кустах,
как раз черемухи, - но даже он
сквозь кровь и тряпки смог учуять запах.
Такая, видишь, выдалась минута.
Такой момент в истории черемух.
Главная 
