Их крик о помощи напечатали в газете

Когда некуда больше пойти…
Сейчас много говорят о критической демографической обстановке в стране, и в то же время - об огромном количестве брошенных детей, которые наполонили улицы, переполнили детские дома и приюты. Когда об этом говорят по центральным каналам телевидения – шокирует, впечатляет, пугает. Но чувствуется, что рядовой гражданин, маленький человек не сможет повлиять, решить эту проблему космического масштаба. Можем ли мы помочь семье в трудной ситуации, которая находится рядом с нами, оказавшейся в безвыходной ситуации?
Говорят, дети - наше будущее, но какое оно, если им нечего есть, если в школу они ходят без учебников, если им негде жить… Семье Черменских: матери-одиночке с тремя детьми «некуда больше пойти», как герою Достоевского – маленькому человеку Мармеладову с детьми и женой. Побывав в семье Черменских, кажется, что будущее наше беспросветно.
Их крик о помощи напечатали в газете «Томь». «Решила написать вам письмо, так как нет больше сил бегать по кабинетам. Моё положение очень тяжёлое – не знаю, как быть. Спиртного не пью, не употребляю наркотики, когда есть возможность, подрабатываю на дому, но официально устроиться на работу не могу. У меня трое детей, воспитываю их одна. Старшенькая ходит в первый класс, мальчику скоро будет четыре года, а младшей дочке – три.

С октября прошлого года живём на квартире в посёлке Барзас, но с декабря не можем оплачивать жильё, так как нет денег. На работу не могу устроиться, из-за того, что нет прописки. Когда-то у нас был собственный дом в посёлке Пионер, но он сгорел. Дом принадлежал моей матери, мы со старшей дочерью были там прописаны. Наполовину сгоревший дом продали за гроши, но и им были рады. Я присмотрела дом для покупки в одной из деревень подальше. Но ничего не вышло. Соседка брата прописала мать у себя, а меня с тремя детьми не захотела. Потом в Кемерове нам целый год платили детские пособия, хотя не было прописки... Позже мы переехали в деревню Андреевку, и там, так же без прописки получали детские пособия, ещё и выдавали продуктовые наборы. В посёлке Барзас поначалу работала – присматривала за чужим домашним хозяйством, но с января осталась без работы и без детских пособий. Здесь мне не хотят платить, ссылаясь на отсутствие прописки. А где мне её взять?
Правда, пока меня прописали на три месяца добрые люди, а что будет дальше – не знаю. Подала документы, но обещали платить «детские» с апреля и только на одного ребёнка, но продуктовый набор, сказали, выдавать не будут. Как же так?! Чем же мне кормить ребятишек? В этом доме мы будем жить только до 30 апреля, - а потом – неизвестно где. За проживание в доме уже должны 1850 рублей, но и кроме того накопился должок – надо было чем-то кормить детей. Как же я буду жить дальше с малышами? Люди добрые, помогите!». Письмо в редакцию принёс хозяин барзасского дома, в котором проживает эта семья.
Меня встретил маленький дворик с аккуратно сложенными поленницами, деревянными дорожками. На натянутых бельевых верёвках бьются от ветра выстиранные детские вещи: ползунки, распашонки, кофты, колготки. Вместо собаки - большой кот, сидящий на страже у входа в дом. В тёплой прихожей-кухне меня встретила девочка лет восьми – девяти.
- Здравствуйте, мама ушла к соседке звонить, - сообщила она, посмотрев на меня взрослыми глазами. Мне сразу стало понятно, что она здесь за старшую.
- Ничего, подожду. А тебя как зовут?
- Кристина, - улыбнувшись, ответила девочка.
Из комнаты показались двое малышей. Маленькая девочка в теплых вязанных штанишках, ботиночках и застиранном платьице. Её за руку держал мальчонка чуть постарше в резиновых сапожках и так же основательно одетый.
- А это Даша и Слава, – представила мне детей Кристина.
Малыши были как взрослые и смотрели на меня так, будто хотели спросить, зачем я пришла, ничуть не испугавшись чужого человека.
- А я из редакции, - начала было представляться я, - отвечая на их немые вопросы, но вскоре опомнилась и просто назвала своё имя, как в детстве, когда знакомилась с новыми друзьями.
Видимо это их расположило. Дети сгрудились вокруг меня. Как назло гостинцев с собой не было. Мне стало стыдно. В моей сумке был новый блокнот, шариковая ручка, пачка семян каких-то цветов, которые я купила не то за семь рублей только для того, чтобы не обидеть торговку, зашедшую к нам в редакцию. В раздумье я доставала всё по очереди. У детей глаза загорелись надеждой. В растерянности я отдала блокнот и яркий пакетик семян Кристине. Она бережно отнесла подарки в комнату. Дети, поняв, что ничего съестного я не принесла, занялись своими делами. Слава на лошади в виде мягкой игрушки скакал по кухне, Даша играла с котом. Кристина принесла учебник и рассказывала мне, что они проходят на уроках.
- А ты это читаешь? - я взяла в руки изрисованный малышнёй учебник.
- Я буквы знаю, а читать не очень умею…- грустно призналась Кристина.
- Это совсем просто, - принялась уверять ребёнка. А та покорно повторяла за мной звуки и складывала их в слова, пытаясь прочесть название учебника.
Приехал хозяин дома. Накормил кота картошкой и салом, шутливо извиняясь, мол, мяса нету. Раздал всем детям по сухарю. Малыши с удовольствием набросились на угощение. «Значит, дома даже хлеба нет», - подумала я, пытаясь оценить ситуацию.
Мамы всё не было, Кристина забеспокоилась.
- Я сбегаю к соседке, вы только за детьми посмотрите, - быстро одевшись, решительно сказала девочка.
Маму привела через несколько минут. Маленького роста женщина с беспокойными выцветшими глазами, большими кистями рук, встретила меня приветливо.
- Здравствуйте, я как раз на счёт детского пособия в город звонила…
- Как вы тут живёте?
- Да вот так и живём, - устало провела рукой по воздуху.
А в глазах тоска. Этот маленький дом не их. Это одно из последних пристанищ. Ноев ковчег в водовороте жизни. Его отличие от библейского в том, что им придется сойти с него, не дождавшись голубя со спасительной вестью о благодатной земле. Им придется выйти в никуда, в неизвестность, в пустоту… Трём детям и беременной женщине. Кто-нибудь возмутится: «Ну, как может непьющий человек докатиться до такой жизни?». Я и сама спросила: «Как, Елена Евгеньевна?!».
- Многие так спрашивают. Я и сама понимаю, что виновата перед своими детьми. Им нужно расти, развиваться. А мне после операции даже ведро с углём поднять нельзя. Всё Кристинка помогает. Девочке учиться надо. Она ходит в школу практически без учебников. Там дали «Азбуку», но её уже изучили. Купить «Родную речь», «Русский язык» для первого класса я пока не в состоянии. Учителя возмущаются, но тоже помочь не могут. Каждый вечер ходим к соседям – переписывать задание. Вот, рожать через два месяца…- инстинктивно прижав руки к животу, проговорила она. – Были бы деньги, сделала бы аборт,… но так вышло. Будут делать кесарево сечение. На время операции нужно с кем-нибудь оставить детей. Я не знаю с кем… наверное в приюте побудут. Многие говорят: «Отдай - им там будет лучше». Я это понимаю, мы жили две недели в «Берегине», пока не нашла жильё в Барзасе. Дети были сыты, с ними занимались педагоги, психологи. Но без них я с ума сойду… Это мои дети. Зимой я попала в хирургическое отделение в больницу. Ребятишки с простудой находились в детском отделении. Я очень переживала, как они там без меня. Сердце разрывалось, мне казалось, их могут обидеть… Кому они нужны, кроме матери? Но я была в отчаянии, когда нам было нечего есть. Это страшно… Добрые люди нас буквально спасли от голодной смерти. Но я понимаю, что их доброта не бесконечна.
- Чтобы кормить детей, вам нужно работать.
- Я всегда работала, хоть и без прописки было трудно устроиться. Когда переехали сюда – присматривала за хозяйством в одном из домов. Вот уже несколько дней ухаживаю за двумя старушками: готовлю еду, убираю в доме. У их родственников нет возможности самим присматривать за стариками, обещали немного денег за работу, разрешили там же кормить детей.
- А как же ваши родственники? Неужели они не могут вам помочь в такой сложной ситуации?
- Мать снимает дом вместе со своим младшим сыном в Андреевке. Живёт на пенсию, он работает строителем. Нам у них никак нельзя. Первое время жили там, но у них холодно, ребятишки болели. Дом-дача вообще-то рассчитана на проживание летом. Да и состоит из одной комнаты, мы, когда приезжаем, – на полу спим. Когда-то брат давал 20 рублей, так теперь как увидит, спрашивает, когда отдам. Другой брат живёт своей семьей, ему не до нас.
- Здесь вам тоже оставаться нельзя?
- Вот договор, - показывает Елена Евгеньевна исписанный аккуратным подчерком листок, на обратной стороне которого написано: «Ввиду нарушения договора арендатором (полная неоплата платежей, некоторые нарушения безопасности) срок найма-аренды устанавливается по 30 апреля 2006 года».
Круг замкнулся. За нарушения договора выгоняют из дому. Чтобы отдать долг – надо иметь деньги, получить детские пособия, устроиться на работу, нужен в паспорте штамп о постоянной прописке. Кто пропишет чужого человека, даже «без права проживания»? Одна женщина вот сжалилась – прописала на три месяца, и то, потому что сама через это прошла. В паспортном столе посоветовали зарегистрироваться по месту проживания, но хозяин арендуемого дома наотрез отказался помочь. С временной пропиской Елене Евгеньевне придётся рассчитывать только на пособие – по 200 рублей на малышей, и 100 рублей – на старшую в месяц. Так называемые «хлебные» деньги – как многодетной матери, и продуктовые наборы – только для обладателей постоянного места жительства. Помимо всех этих бумажных, финансовых дел, нужно сделать самое главное, самое трудное, самое бабье дело – родить ребёнка. Четвёртого. И как-то жить дальше.
Я приехала в эту семью во второй раз с двумя пакетами: собрали с коллегой что могли: крупу, сахар, масло, хлеб, пряников, конфет. Елена Евгеньевна благодарила, а дети радостно уплетали гостинцы.
- Я, конечно, понимаю, что нельзя жить, постоянно рассчитывая на чью-то бескорыстную помощь. Я мечтаю о своём доме, хорошей работе. Как могу – стремлюсь.
Елена Евгеньевна получала когда-то помощь от Губернатора – шесть тысяч рублей, продуктовые наборы. В отчаянной ситуации она решилась написать ему письмо. Из департамента социальной защиты населения пришёл ответ. Начальник департамента В. А. Шабанов ссылается на закон, который предусматривает выплату детского пособия лицам зарегистрированным по месту жительства или по месту пребывания в Кемеровской области. И в случае положительно решения этого вопроса с пропиской, уверяет, что выплаты возобновятся. Из администрации города тоже пришло письмо. Елену Евгеньевну приглашают для выяснения обстоятельств, но она пока приглашением не воспользовалась.
- Денег совсем нет, назанималась, теперь даже 20 рублей стыдно на дорогу просить. Люди обычно упрекают: «зачем рожала?». Жду, когда переведут первое пособие, сразу же поеду. Подала заявление в суд на алименты на отца старшей дочери. Есть надежа, что вопрос решиться. А с пропиской… помогут ли?
Можно сколь угодно осуждать за четвёртого ребёнка, за неустроенность, за безответственность. Прятаться за формальности: пункты договоров, штампы в паспортах, справках. Но дети не будут от этого счастливее. А мать – без посторонней помощи не выдержит, не дай Бог, сломается, опустится, запьёт, погибнет. Детей заберут в детский дом. Возможно, над кем-то из них добрые люди возьмут опекунство и будут получать уже не двести рублей детского пособия, а «опекунские», которые теперь больше прожиточного минимума… Неужели всё это к лучшему?
Как помочь семье выжить, наладить быт? Без посторонней помощи им не справиться. В конце апреля в области объявят «Неделю добрых дел». Чтобы девиз этой акции: «Мы вместе создаём наше будущее» не был пустой патетичной фразой, задумайтесь о тех, кому плохо, протяните им руку помощи. Они живут рядом с нами.

А. ЧЕКУРОВА.

Незарегистрированным пользователям доступны комментарии только из системы "Вконтакте".
Пожалуйста зарегистрируйтесь.