Не бывает атеистов в окопах под огнём

Олег Николаевич Лазарев, участковый Березовского ОВД, недавно был награждён орденом Русской Православной Церкви Святого Князя Дмитрия Донского. За что выдают такие необычные ордена? Зачем человеку рисковать собой, заставлять родных беспокоиться за его жизнь, подставлять голову под пули? Зачем жить и работать там, откуда можно просто смотреть телерепортажи? «Надо помогать людям. Жалко стариков, жалко детей, жалко искалеченную жизнь молодых» - слова человека, пробывшего в «горячих точках» в Чеченской республике без одного месяца три года. Награда нашла героя - Бог, как говорится, всё видит.

Первая командировка была в 2001 году – уезжал из родного города на три месяца. Последняя – семь месяцев. Вторая командировка– затяжная. Сначала по контракту на год поехал в «горячую точку». Потом втянулся, привык и остался ещё на год. Отделение милиции, где пришлось служить два года, находилось в селе Ведено, в вотчине Шамиля Басаева. В горах на высоте 1800 метров над уровнем моря, совсем не так, как здесь. Казалось бы, обязанности милиционера те же: следить за порядком, участвовать в различных мероприятиях по профилактике преступлений, задерживать преступников, только в Берёзовском – выезжаешь на кражи, грабежи, разбои, а там – подрывы, убийства…

- Попадал под обстрелы несколько раз, - рассказывает Олег Николаевич. - Врезался в память один такой случай. Выезжали в село Хорочой, что в семи километрах от Ведено. Ночью туда зашла банда примерно из восьмидесяти боевиков. Пожгли дома, машины, убили двух женщин. На следующий день мы представителями прокуратуры, ФСБ выехали на место происшествия. На обратном пути нас поджидало взрывное устройство. Одну из наших машин взрывной войной выкинуло в пропасть. Завязался бой. Ребят вытащили. Были и убитые и раненные. Во время боя, видимо, по ошибке из миномётов наши стали обстреливать посёлок. Снова раненые, снова потери. Этот день для нас всех был очень трудным.

- Сами были ранены?

- Нет, Бог миловал, хотя сколько раз не надеялся, что пронесёт. В 2001 году, когда работал в поселковом отделении под Ачхой-Мартаном, «уазик», в котором ехал с земляком, коллегой по работе в Берёзовком ОВД, Владимиром Козловым, попал под обстрел из гранатомётов. Чудом в нашу машину не попали. Много раненных видел, и сам вытаскивал, привозил в больницу. Первую помощь оказывал. Было дело, ноги сам отрезал. Доктор говорил что делать. Пармедол вколол, перетянул и… А куда деваться, надо помочь человеку… Врачей не хватало. Им и оперировать и раненных таскать и убитых. На всё рук не хватает. Вот и приходилось…

- В Бога-то верите? Всё ж орденом Православной Церкви награждены?

- Крещёный с детства. Но в Бога как-то не верилось. В церковь не ходил. Поверил, когда попал в Чечню. Как-то всё вышло само собой. Когда в любую минуту можешь умереть, без веры нельзя. В каждую командировку нас провожает батюшка Андрей, говорит напутственное слово. В крепости Ведено с нами тоже жил батюшка. Для него была отведена специальная палатка, где он проводил богослужения. Каждый мог прийти, поговорить с ним, помолиться, свечу поставить.

- Помогает?

- Видно так, раз живой. Вот чеченца обереги разные охраняют. Они вообще, люди религиозные, большое значение этому предают. Русские к вере непривыкшие. Но когда идёшь на войну, о обязательно берёшь молитву, написанную на ленточке или ладанку, или крестик наденешь. Вообще, думаю, что последняя награда не моя - это награда жены Ольги. Она меня искренне ждала и всей душой молилась за меня каждый день, ходила в церковь, ставила свечки за моё здравие. Если бы не война, никогда бы не поверил и не понял… Это так важно, когда есть такой тыл из веры и верности, любви и заботы.

Ольга приезжала ко мне, но не в Чечню, а в Моздок в 2003 году. Не видеться год, это большое испытание. Не выдержала, поехала ко мне, хоть и родные отговаривали. Свозил её на Каспийское море, к боевым товарищам.

- Почему последний орден получили от Православной Церкви?

- Начальник нашей оперативной группы вышел с предложением к Хотину, главнокомандующему северокавказским регионом, о поощрении. Видно я попал в списки, потому что долгое время провёл в «горячей точке». Кузбассовские милиционеры и все сибиряки: омичи, томичи, красноярцы зарекомендовали себя с очень хорошей стороны.

- Я слышала, что вы церковь помогали разминировать…

- В Серноводске, действительно, разминировали мечеть. А с православной церковью получилась такая история. Дело было в Асиново. За приходом смотрел батюшка, бабули русские. Мы чем могли – помогали старушкам: тушёнку давали, да и так, добрым словом. Потом батюшку убили боевики. Бабки одни остались за церквушкой следить. Мы их не бросали. Когда наше подразделение переводили в другие поселения, заезжали к ним, если не получалось, через других гостинцы передавали. Для нас это святое дело – старикам помочь. Но, думаю, когда к награде представляли, об этих фактах не знали.

- Насколько обстановка опасная?

- С 2002 по 2004 год в Ведено обстановка была серьёзная. Мы жили в старинной крепости, восьмисотых годов. Сотня военных, полторы сотни милиционеров из Самары и Перми, тридцать контрактников, среди которых был и я. Там мне встретилось только три земляка: из Междуреченска, Гурьевска, Новокузнецка. Когда они приехали, как раз попали в страшный момент: в коридоре восемь трупов. Я говорю: «заходите ребята, ничего, привыкните». А через пятнадцать дней прямо на улице в посёлке расстреляли отряд особого назначения из Красноярска, «соболей», как их называли. Из восемнадцать в живых осталось только торе.

До семнадцати часов мы с БТРами патрулировали Ведено, а после пяти вечера в бары, на рынок заходили боевики. Зайдут в кафе бесплатно поедят, в общем, были там хозяева. И ничего не могли с этим поделать. В 2003 году организовали ещё пять комендатур – до пятисот военнослужащих с техникой, боевики стали появляться реже и только на окраинах.

Местные милиционеры, чтобы остаться на работе, вынуждены платить боевикам. Если отказываются – расстреливают у стены собственного дома, издеваются над семьями. Особенно страшны и изощрённы наёмники из арабских стран. Они ещё жёстче, безжалостнее местных боевиков. Они не смотрят на стариков и детей – убивают всех подряд. Вот такой ценой содержат себя боевики в горах. Выезжали и на расследование подобных преступлений. Некоторые сотрудники милиции, оперуполномоченные чтобы не зависеть от боевиков, жили вместе с нами в крепости. Жёны к ним приходили, еду приносили.

В 2005 году ездил в Ачхой-Мартан с оперативной группой. Там занимался обеспечением гарюче-смазочными материалами, продуктами питания отряда в сто пятьдесят человек. Кроме этого, участвовал в зачистках, в поисках схронов, так называемых складов с боеприпасами боевиков. Находили много взрывчатки, оружия.

Однажды недалеко от Ачхой-Мартана в Серноводске боевики обстреляли российскую автоколонну. Мы выезжали наместо происшествия. Шли по следам боевиков. Находили бинты перевязочные: кто-то из преступников оказался раненным. Нашли автомат, пулемёт. Они заминировали поле. Пришлось идти через мины. Впереди ехал бронетранспортёр со специальным оборудованием. Слава Богу, никто не подорвался… По нехорошему полю шли. Когда обнаружили их форму, стало ясно, что они переоделись в гражданское и слились с мирными жителями. Дальше поиски продолжать было бы почти бессмысленно.

- Как же так бесчеловечно можно относиться к своему народу?

- Ямадаевцы, кадыровцы, кутыговцы – бывшие боевики, которые отказались продолжать войну, поняв, что она бессмысленна, не выгодна, вернулись к мирной жизни. Многие пришли работать в милицию, на охрану Кадырова, Ямодаева. Ямодаевцы в основном патрулируют горный район Ведено. Естественно, им приходится оставаться на ночлег в различных домах. Жителям приходится сотрудничать с ними, подвергая опасности свои жизни и жизни своих родных. Если об этом узнают боевики, не пожалеют никого из семьи.

- Как с людьми складывались отношения?

- Сложно. Люди окружали разные. Вот, к примеру, бухгалтер у нас в крепости была – родственницей Шамиля Басаева. Начальник общественной безопасности лейтенант милиции оказался бывшим полевым командиром. Так он отработал со мной, пока его не разоблачили – днём с нами выезжает преступления расследовать, а ночью – что вытворял, одному ему ведомо. Мог и информацию передавать, мог и сам преступления совершать. Мог в любое время подставить на выезде… В доме начальницы паспортного стола базировалось шесть боевиков в течение полугода. Когда узнали, дом пришлось полностью расстрелять, об этом даже сюжет делали по телевидению. Операцию проводили, когда начальница была на работе.

- Как ни жалко расставаться с семьёй? Зачем? Ради чего?

- После двух лет, проведённых в Ведено, я пробыл дома семь месяцев, потом опять со своими ребятами из Кузбасса поехал в командировку. Надо кому-то там работать. Надо помогать людям, которые живут в постоянном страхе. Если злу не противостоять, то не будет правды на земле. Больше всего жалко детей, которые с рождения помнят только войну. Десятилетние мальчишки уже инвалиды – жертвы взрывов и обстрелов. Много знают о жестокости, нищете и страхе.

- Как проходит реабилитация после командировок?

- Сменился и административный, уголовный кодекс, привыкаю работать с новыми документами. А так… работается легко. На душе хорошо. Иногда кольнёт что-то, когда на разрезе или шахте уголь взрывают. Я то знаю, что взрывы бывают не только в мирных целях. Там в Ведено каждую ночь, каждую божью ночь обстреливают горы, там, где могут пройти боевики, по координатам разведки. Стреляют из САУ – это такая боевая установка, типа танка, только много больше диаметр снаряда.

Самые приятные моменты в этих комндировках, это встречи с родными, с семьёй. Первая командировка – привыкал. Потом всё пошло своим чередом. Русский человек может привыкнуть и выжить в любых условиях, теперь я в это верю. Старики пять лет воевали… и мы повоюем во имя добра.

- Пойдёте ещё?

- Жену, семью надо пожалеть. Но если будет нужно, - конечно. Один раз, когда в отпуск приехал, жена и до последнего не подозревала, что я обратно уеду. Думала, что насовсем. Я не стал её разочаровывать. До последнего дня не говорил, что нужно ехать обратно, так боялся расстроить. Но контракт я уже продлил ещё на год, по-другому поступить я не мог.

Беседовала А. ЧЕКУРОВА.

Незарегистрированным пользователям доступны комментарии только из системы "Вконтакте".
Пожалуйста зарегистрируйтесь.