Гержидович Леонид Михайлович

Гержидович Леонид Михайлович - родился 25 января 1935 года в селе Панфилове Крапивинского района Кемеровской области. В начале 1938 года отец Михаил Иосифович был снят с партийной работы и репрессирован. Семья переехала в посёлок Барзас, где прошли детство и школьные годы поэта. После семилетки окончил Новосибирский техникум физической культуры, служил в армии, окончил спортивный факультет Кемеровского педагогического института. Жизнь и почти вся деятельность связана с Берёзовским. Работал грузчиком в магаданском порту, литсотрудником в газете, учителем физкультуры, тренером, спортинструктором, разнорабочим в промысловом хозяйстве, пасечником, лесником, штатным охотником-промысловиком. Вот почему в творчестве Гержидовича преобладают "лесные" мотивы. Первые стихи написал в армии. В 1987 году принят в Союз Писателей России. Входит в СТР. Издано более 10 книг.

* * *

Я пацаном шишкарил с "зэчкой".

С мешком смолистым на плече

Она за мной, как на уздечке,

Ходила в хмуром кедраче.

Нужда нас вместе повязала:

Штаны мне снились и портфель,

А ей - голодные вокзалы

И мать за тридевять земель.

Ряба она и кособока,

Как без вершины карагач.

Из лагеря её до срока

Сактировал тюремный врач.

За мной плелась походкой хилой,

И было непонятно мне:

Какая жизненная сила

Её таскает по земле?

Однажды куль добротных шишек

Тайга нам выделила в дар.

Она в вагоне, я - на крыше

С ней едем в город на базар.

Я до сих пор не понимаю,

Как мы могли, не спавши ночь,

Оставив поезд, до трамвая

Наш груз нелёгкий уволочь.

В трамвай с толпою, цепкой кошкой -

Она просунулась с мешком,

Я ж был оттиснут от подножки

Каким-то грубым мужиком.

Я исходил без передышки

Весь рынок вдоль и поперек...

Прощай, портфель, штаны-штанишки,

Она и денежный мешок.

Под вечер к поезду вернулся.

Босые ноги поиссёк.

Скрипел зубами: "С кем стакнулся,

Кому поверил, дурачок".

И тихо плакал на вокзале,

Познав впервые силу зла.

Попутчики мне рассказали:

Она в трамвае умерла.

Лесосека

От кровавых мозолей

Пламенела рука.

Говорил Анатолий:

- Что, кишка, брат, тонка?

Ты для бодрости гикни

Или крикни "Ура!"

Вникни,

Разумом вникни

В механизм топора.

И в сердцах, что есть силы,

Я вникал сгоряча

В сердцевину осины

Топором от плеча.

А напарник лукаво

Хохотал на весь лес.

Мне казалось:

Сам дьявол

В его глотку залез.

А на завтра мы лесом

Загружали вагон.

Слабаком и балбесом

Костерил меня он.

Роба пухла от пота.

А вагон, словно пасть.

Брёвнам не было счёта.

Только б мне не упасть.

Продержаться бы только,

Но слабела рука.

И с ухмылочкой Толька:

"Что, кишка, брат, тонка?"

В чащах первые всходы

Поднялись от земли.

И не брёвна, а годы

На вагоны легли.

И, когда было трудно,

Цель была далека,

Слышал я из-под спуда:

"Что, кишка, брат, тонка?"

Матерь берёза

Индевеет лицо от мороза,

И скользит между сучьев нога...

Ты прости меня, матерь берёза,

Раздеваю тебя донага.

Топориным размеренным стуком

Оглашаю окрестный лесок.

На метлу обрублю твои руки -

Заработаю хлеба кусок.

Ты прости, не выходит иначе.

Возмутись и стряхни меня вниз.

Ты весной каждой раной оплачешь

Эту нашу совместную жизнь.

Ты оплачешь моё безрассудство,

Мой кощунственный хлеб на столе,

Все деянья, лишённые чувства,

На поруганной мною земле.

Льдом в снега поосыпал я слёзы,

Вьюговьём заглушило мой плач...

Ты прости меня, матерь берёза,

Я сегодня твой подлый палач.

По-над нами суровые тучи

Злыми лбами упрутся в зарю...

На метлу обрублю твои сучья,

У вершины топор усмирю.

Будешь в трепете ты невесёлом

Возвышаться уродливо ввысь

И являть своим остовом голым

Всю мою несуразную жизнь.

Бурёнка

Во дворе мычит корова,

Квохчут куры у стрехи,

Приобщаюсь к жизни новой.

Забываю про стихи.

Был я тощий, словно спичка,

Как гулаговский скелет,

А теперь жена яичко

Мне изжарит на обед.

Из подойничка

Парного

Мне нацедит молочка,

Скажет ласковое слово

И напоит, как бычка.

Отвернулся быт суровый,

В теле немощи тая...

Ой, вы, куры, ой, корова,

Ой, кормилица моя!

Стал я с Музою-плутовкой

По другим законам жить:

Строки длинные литовкой

В росном поле выводить.

Чтоб в подойник струи пели,

Чтоб петух хохлатил кур,

Чтобы щёки пламенели,

Как в куплете каламбур.

А чтоб радость и надежда

Не загинули в лесу,

Я с утра Бурёнку нежно,

Как жену свою, пасу.

Ей рефрен и ей эпитет,

Ей окрестный колорит,

А она знай травку щиплет,

Рифму "му" мне говорит.

Насыщайся! И к обеду

Молочко домой неси,

Чтобы с голоду поэту

Не зачахнуть на Руси.

Август

Стога, как горы выросли

Вдоль речки говорной.

В себе я силу выносил

Не этой ли порой?

Не ягодными ль соками

В вечерней полумгле

Влилась в меня высокая

Любовь к родной земле?

Кипреевою алостью

Долина зажжена.

Отяжелевшим августом

Душа полным - полна.

Малина и смородина,

И овощ, и орех...

О, труженица Родина,

Ты мне превыше всех!

х х х

Смирным быть иль оголтелым?

Пить вино иль трезвым жить?

Дорожить душой и телом

Иль совсем не дорожить?

Расстелюсь ползун-травою,

Чтоб от сердца отлегло,

Буду биться головою

В неба синего стекло.

Со скалы нырну в пучину,

К медведям запрячусь в лес,

Чтоб мою беду-кручину

Не распёрло до небес.

Только кто там веселится

По осиновым холмам?

Чьи там возгласы и лица

Прячут птицы по кустам?

Я не раз от горя плакал -

Не остыла в теле кровь,

И горит во мне, как факел,

К этой местности любовь.

Где в цветке росинка зреет,

Где слеза так солона...

И остудит, и согреет

Дорогая сторона.

Призвание

Расшумелись ветра,

Расходились.

Дней погожих и тихих

Не жди...

Холода надвигаются,

Или

Упадут затяжные дожди,

Иль метели

В сплошной канители

Раскричатся

До самых небес,

Чтоб забыл я

Туманов кудели

И души

Зеленеющий лес.

Будет сердце опять одиноко

Про печали читать наизусть.

На колу безысходном

Сорока -

С треском сыпать

Гнетущую грусть...

Только вдруг -

Неизвестно откуда,

В безмятежной и сонной груди

Зов неясный

Проступит,

Как чудо,

И огонь полыхнёт впереди.

Задохнётся душа от озноба,

То ли в небе, толь в тверди земной,

То ли в сердце

Прорежется слово

И, как Бог,

Поведёт за собой.

Будь блажен,

Кто хотя бы однажды,

Не покорствуя лёгкой судьбе,

Ощутит

Непонятную жажду,

Неуёмную силу

В себе!

Не уйти.

Никуда мне не деться.

Плоть моя

Отстоялась, как соль.

Подступили

Под самое сердце

Неизбывные совесть и боль.

х х х

- Ухожу!

Сказал немилой, -

Укороту - поворот!

Обо мне собака выла

Возле тёщиных ворот.

Ты не вой, моя собака,

Хвост торчком, за мной беги -

Мимо бывшего сиблага,

Прямо к сердцу Мар-тайги.

Там, в урочище таёжном,

Я затратил много сил

И у речки дом надёжный,

Как судьбу, соорудил.

Мы свою отыщем долю.

Там, в листве у диких вод,

Про свободу и про волю

Песни иволга поёт.

Не сгноят нас дождь и слякоть,

И не выморозит снег.

Заживём с тобой, собака.

Ты - надёжный человек!

Ночлег

Бескрайней Сибирью под Богом,

Встречая лицом холода,

Скитаясь по зимним дорогам,

Я брёл неизвестно куда.

Лишь зыбилось предощущенье

Под посвист метелей шальных,

Что где-то сокрыто скрещенье

Надежд и свершений моих.

Где снег под деревьями топко

Лежал в леденеющей мгле,

Берёза свой плащ на растопку

Безропотно скинула мне.

И пихта в цепучем подлеске -

Моя ветровая сестра -

Дарила с восторженным треском

Сухие сучки для костра.

Тянули степенные ели

Мохнатые лапы ко мне,

Чтоб запах смолистой постели

Мне силы прибавил во сне.

Ворочалась бездна без края,

Всему навевая покой.

Уклады и власть мировая

Вершились над сонной тайгой,

Где в скопищах звёзд надо мною,

Без радостей и без похвал,

С надеждой и тихой тоскою

Сияющий Ангел летал.

Доля

Выбрал долюшку-долю себе я,

Всё вместилось в моём рюкзаке,

Ни о чём за спиной не жалея,

Закурил по дороге к тайге.

Усмехнулся тщете напоследок

И над утренней россыпью рос

Растворился, как воздух меж веток

Елей, пихт, и осин, и берёз.

По реке, аж до самого устья,

Сплавил прочь надоевшую грусть...

Может, к близким когда-то вернусь я,

Может быть, никогда не вернусь.

Только знаю - на лоне прогретом,

Настоящей свободой дыша,

Переполнится солнечным светом,

Добротой и любовью душа.

На холмах успокоятся ветры.

По распадкам уснёт снеговей.

Семя зрелое высеют кедры

На просторы Сибири моей.

И, быть может,

Под памятным небом,

В тальниках у светлеющих вод,

Из земли зеленеющим древом

Образ жизни моей прорастёт.

х х х

Уйдя от лжи, от лести

За егерьский кордон,

Живу в безлюдном месте,

В лесу построив дом.

И здесь, под хвойной крышей,

Всё прошлое сгубя,

Быть может, волей свыше

Сыскал я сам себя.

Душой с природой слился,

В её законы вник

И слышать научился

Её живой язык.

Кормлю я птиц с ладоней

С пришествием утра.

И только здесь я понял

Великий смысл добра.

Как лось в пургу под кедром -

Душе сыскал покой.

Я становлюсь и ветром,

И лесом, и рекой.

И солнышко без спроса

Мой заселяет дом.

И дышится мне просто,

Как пихте за окном.

Лыжня

Через горы, отроги и пади,

Много пота затратив и сил,

От избушки своей к автостраде

Я лыжню по снегам промесил.

То-то будет друзьям незадача!

Не заблудятся лютой зимой,

Прямо в сердце тайги, как на дачу,

Прибегут повидаться со мной.

Будут тосты, застольные речи

И солёный частушечный смак...

В предвкушеньи намеченной встречи

У стола колдовал я, как маг.

Млели грузди губастые в блюде,

Рыбья сушь и медвежье филе,

Из лосятины зыбистый студень

И картофель, печёный в золе.

Не чета косорылой сивухе,

Королём, водрузившись на трон,

Задыхаясь в ореховом духе,

Стыл в бутыле первач-самогон.

Вот и ночь - навалилась мохнато

На деревья, объятые сном.

Лишь избушка моя виновато

Вдаль глядела промёрзшим окном.

Тихо плакал нетронутый ужин

У пустой предзастольной скамьи.

В дверь стучалась январская стужа...

Где ж вы, верные други мои?

Может, вам и не снилась дорога,

Или вам не дойти до меня,

Где тоскует в ночи одиноко

От порога лесная лыжня?

х х х

Ну и что же с того, что так дует,

Завывает, свистит и метёт,

Если сердце поет и ликует,

И плечо до звезды достаёт.

Мне сегодня в снегах перелесья,

Как негаданный выдох иль сон,

Небывалая слышалась песня,

Доносился неведомый звон.

В нём я слышал миров колыханье,

Детский лепет в родимом краю.

И любовь, и благие желанья

Переполнили душу мою.

Заливались серебряно трубы,

Восклицала торжественно медь...

Дикий лось целовал меня в губы,

Улыбался по-братски медведь.

По-ребячьи барахтался воздух

На просторе уснувшей Курьи,

По сугробам горячие звёзды

Натыкались на лыжи мои.

Грудь распахивал лес многолицый,

И, ликуя,

Из дальней дали

Прилетали ко мне

Не синицы -

Журавли, журавли, журавли!

х х х

Под этим небом древним

Живу не тела для...

Извечные деревья -

Мои учителя.

Берёза гонит соки,

Осина нижет пух,

Чтоб мудрый и высокий

В меня вселялся дух...

х х х

Я накрепко привязан

К своей родной земле.

Рожденьем ей обязан

И хлебом на столе.

А вспоен я

Ручьями,

Кедровым молоком

И с птичьими речами

С рождения знаком.

Какое это счастье -

В стозвоньи голосов

Бродить по добрым чащам

Распахнутых лесов.

Копытную тропинку,

Болотину и гать,

И каждую травинку

Любить и сберегать.

х х х

Приходи к моей сторожке

По заждавшейся тропинке.

Сто берёз перед тобою

Ночью высветят дорогу.

Кедр тебе протянет руки,

От восторга цепенея,

Шелковистая метлица

Каждый след твой расцелует.

А мышонок остроглазый,

Хитро выглянув из норки,

Поперхнётся любопытством

И забудет осторожность.

Если ты придёшь к сторожке

Поутру, за перекатом,

Речку выстелят кувшинки,

Как фарфоровые блюдца.

И талинка, глядя в речку,

Вдруг тебя в себе увидит.

Ей завидуя, сосёнка

Повторит твоё обличье.

И поселится в сторожке

Одиноких душ созвучье.

Будут в печке петь поленья

В мире лучшую из песен.

Доброе лето

Нине

Теплотой первобытной согрето,

Благолепье суля за версту,

Всеми силами доброе лето

Помогало нам выжить в лесу.

Опьяняло звенящей водою,

Подносило дары без помех:

То саранку с колбой молодою,

То злачёный кедровый орех.

Уводило студёною речкой

К перекатам без тропок-дорог,

Где за удочкой хариус свечкой

Прыгал чуть ли не в наш котелок.

Наливалась рубином рябина,

А под ней, на кустах налита,

Вдоль медвежьих набродов малина

Поцелуем просилась в уста.

И твои, и мои поцелуи

Вдалеке от наветов и пут,

Восторгаясь, смеясь и ликуя -

До сих пор в летних травах цветут.

Как стог сена, судьбу мы вершили,

Долгий отдых даруя словам,

Где толпились деревья большие,

По большому завидуя нам.

х х х

Холода надвигаются,

Нелюдеет тайга.

А мне времечко нравится,

Даже ночь дорога.

Охрой солнца помеченный,

Осыпается лист.

По реке обесцвеченной

Рыба тронулась вниз.

Ищет место надёжное

И мураш, и медведь,

Чтобы зимушку грозную

Пережить, одолеть.

Только эти заботушки

Мне давно ни к чему...

К дому лесом по тропочке

Подхожу своему.

Здесь работалось песенно

До потёмок с утра,

Где петух ходит весело -

Королевич двора.

В доме горница светлая

И герань на окне,

И хозяйка приветная

Улыбается мне.

х х х

Умру - душа останется.

У речки поутру

Присядет вечной странницей

К рыбачьему костру.

И рыбаков по случаю

На росном берегу

Я страстью неминучею

Незримо обожгу.

Им с сущим пониманием

Вселю благую мысль:

Чем дышит мироздание

И как струится высь.

Чтоб им в злобе нечаянной

В сердцах не замутить

Речушки нескончаемой

Божественную нить,

Не заболеть под кущами,

Под гнётом нищеты,

Пытая долю лучшую

Нехваткой доброты.

В забои и на пахоту

Нести благую весть

И жизнь любить распахнуто

Такой, какая есть

Просмотров: 4867

Незарегистрированным пользователям доступны комментарии только из системы "Вконтакте".
Пожалуйста зарегистрируйтесь.